Перед своим путешествием в Нью-Йорк я спросила 20 друзей, каким они представляют этот город. Предположений собралось больше, чем требовалось.
В ход шли не только достопримечательности «Большого яблока», но и стереотипы, связанные с американской жизнью в целом.
В ход шли не только достопримечательности «Большого яблока», но и стереотипы, связанные с американской жизнью в целом.
19 июля мой самолет приземлился в аэропорт имени Джона Кеннеди (JFK). И, выйдя в город, я начала свое исследование: насколько правдивы наши стереотипы о НьюЙорке?
Брайтон-бич
Брайтон — логово всех, кто думает по-русски, но разговаривает по-английски. Не потому, что с американцами диалог ведут, а потому, что «рюсски немного забыльи». Трое бывших одесситов с разницей в пять минут предложили купить у них дешевый проездной. Заговорили «о жизни»: все они живут в Штатах не больше пяти лет, но стара
тельно делают вид, что родной язык стал даваться с трудом сразу после прибытия в аэропорт Джона Кеннеди. Говорят еще: у всех русских такой «acid look», что их сразу вычисляют. В контраст этим лексическим выкидышам всюду встречаются газетные ларьки с «Комсомольской правдой» и сеть аптек «Фармакопейка» («Спешите, новый привоз валокордина. Поставки напрямую из Москвы», — обещает реклама в витринах). В ресторане «Tatiana» мы ожидали борща и сибирских
пельменей, но получили только пельмени, потому что мясо в суп не кладут. Официант Алексей (блондин лет двадцати пяти, черные очки-авиаторы, всепоглощающий аромат парфюма) все расставил по полочкам:
тельно делают вид, что родной язык стал даваться с трудом сразу после прибытия в аэропорт Джона Кеннеди. Говорят еще: у всех русских такой «acid look», что их сразу вычисляют. В контраст этим лексическим выкидышам всюду встречаются газетные ларьки с «Комсомольской правдой» и сеть аптек «Фармакопейка» («Спешите, новый привоз валокордина. Поставки напрямую из Москвы», — обещает реклама в витринах). В ресторане «Tatiana» мы ожидали борща и сибирских
пельменей, но получили только пельмени, потому что мясо в суп не кладут. Официант Алексей (блондин лет двадцати пяти, черные очки-авиаторы, всепоглощающий аромат парфюма) все расставил по полочкам:
В Нью-Йорке в этом году модно быть вегетарианцем. Но если так хотите, можем положить вам в борщ телятину из харчо.
В Брайтоне, как и представлялось моим российским аналитикам, селятся люди, которые хотят жить по-домашнему, но чувствовать себя по-американски. Этот район — первая и единственная локация Нью-Йорка, полностью оправдавшая стереотипные ожидания.
Гарлем
Ничего общего с пресловутым Harlem-shake'ом я в этом районе не нашла. Зато многие прогнозы оправдались. И мои респонденты, и фильмы про гангстеров — все обещали встречу с загорелыми парнями с пушками. Оружия мы не увидели (видимо, все успели спрятать за пазуху), но труп на перекрестке все же нашли. Золотые лучи заката пробивались между высотками и попадали прямо на красно-белую машину скорой помощи. По периметру перекрестка несколько полицеских авто. Все тихо, люди шли, не обращая внимания на происходящее. Веснушчатая девушка Ванесса, заметившая мое смятение, поспешила успокоить. С такими впечатлительными прохожими как мы она имеет дело как минимум пару раз в месяц. Оказывается, причина убийства — это «всего-навсего разборки» между местными хулиганами и полицией. Такие происшествия давно стали нормой и не пугают коренных жителей плохих кварталов. — Это что-то вроде вражды между Монтекки и Капулетти, только в стиле модерн. Если ты не афроамериканец и не полицейский, тебе нечего бояться.
Таймс-сквер
Примерно 90% опрашиваемых обещали, что главную площадь Нью-Йорка будет видно из самого самолета. Позже я пожалела о том, что не высматривала ее еще на борту, потому что, оказавшись в центре города, даже стоя на самой площади, мы не могли ее найти. Возможно, это из-за сумасшедшей жары — ее здесь называют джетлаг, но скорее всего причина в законах оптики. На улице днем так солнечно, что лучи, отражаясь по очереди в каждом окошке окружающих туристов высоток, попадают ему прямо в глаз. Оттого-то все вокруг и кажется одинаково блестящим, и потому можно просто пройти мимо усыпанной билбордами Таймссквер. Моя спутница, двадцатилетняя француженка Эстер пришла к замечательному выводу: если хочешь найти Times Square, приходи на место X ближе к полуночи.
Subway (метро)
Нет, это не ресторан быстрого питания. Но в Нью-Йоркской подземке можно встретить много людей-бутербродов. Пожилая женщина лет шестидесяти с двумя парами солнцезащитных очков (одни на голове, другие — на воротнике футболки) и в огромных
ди-джейских наушниках выходит, и на ее место садится группа девушек в паранджах с сумками Louis Vuitton на плече. Бесплатным дополнением к поездке служит бесконечный поток независимых (скорее всего — от родителей) музыкантов, собирающих деньги на свой стартап. Я надеялась хотя бы здесь встретить бандитов с пистолетами, но ожидания снова не оправдались. Странно, учитывая то, как американцы отстаивают свое право на ношение оружия. Даже в карман никто залезть не попытался. Столпотворение в метро практически исключено. Система Нью-Йоркского подземелья отлажена до идеала: в любую точку города можно добраться максимум за час. Легкую неряшливость и духоту павильонов метрополитена компенсируют начищенные до блеска прохладные салоны вагонов. Метро оказалось, вопреки представлениям, до ужаса положительным местом. Младший брат в таких случаях говорит: «реально нереально».
ди-джейских наушниках выходит, и на ее место садится группа девушек в паранджах с сумками Louis Vuitton на плече. Бесплатным дополнением к поездке служит бесконечный поток независимых (скорее всего — от родителей) музыкантов, собирающих деньги на свой стартап. Я надеялась хотя бы здесь встретить бандитов с пистолетами, но ожидания снова не оправдались. Странно, учитывая то, как американцы отстаивают свое право на ношение оружия. Даже в карман никто залезть не попытался. Столпотворение в метро практически исключено. Система Нью-Йоркского подземелья отлажена до идеала: в любую точку города можно добраться максимум за час. Легкую неряшливость и духоту павильонов метрополитена компенсируют начищенные до блеска прохладные салоны вагонов. Метро оказалось, вопреки представлениям, до ужаса положительным местом. Младший брат в таких случаях говорит: «реально нереально».
Свобода слова
Вопрос об американской толерантности и знаменитой американской свободе слова был задан в 100% случаев. Об этом и в газетах читают, и по телевизору говорят, а оттого — это самый распространенный стереотип. Ожидалось, что ступив на американскую землю, можно сразу говорить все, что захочется. И про то, что мы произошли не от обезьян, а от лошадей, и даже про то, что черный цвет уже не в моде. Заблуждаться пришлось недолго (хорошо, что не наговорила лишнего). На первом же занятии в местной языковой школе учитель сообщил нам четыре постулата общения с американцами.
Ни в коем случае не говори о религии, политике, зарплате, любых категориях меньшинств.
Поклонение равенству и свобода для всех и каждого привели к странному оксюморону: если ты не такой как все, но твое мнение может кого-то обидеть, — молчи. Моя ровесница Тоня, с которой мы в Нью-Йорке жили в соседних комнатах студенческого общежития, как-то спросила: «ты заметила, что уборщиками, дворниками и промоутерами в "Большом яблоке" до сих пор работают исключительно мексиканцы и афроамериканцы?». Заметила.
Преступность
О преступности в городе хотелось узнать, не став при этом жертвой, а потому я спросила о ней миссис Браун, темнокожую старушку, встретившуюся мне на станции метро «Гранд централ». Она и рассказала мне, что в 90-х годах преступность в Нью-йорке была так высока, что полиция перестала с ней бороться. В середине десятилетия у руля встал Рудольф Джулиани. Новоиспеченный мэр применил на практике «теорию разбитых окон». Все просто: если в заброшенном доме не вставить на место разбитого окна новое, вскоре разобьют все остальные. Джулиани дал указание разбираться с каждым мелким правонарушением до победного конца, не оставляя в доме-Нью-Йорке ни одного разбитого оконца. Преступность таким образом упала до нуля, а Нью-Йорк и сейчас остается одним из самых безопасных мегаполисов мира. Получается, что и с преступностью в Нью-Йорке все очень плохо. Не город, а разрушитель надежд. Для пущей убедительности сообщаю: за все время пребывания в этом городе ни у одного из сотни моих знакомых не украли ни одной вещицы и не отбили ни одной почки.
Фото: Алиса Герцвольф
Опубликовано: «Штепсель» №11, 2016
Опубликовано: «Штепсель» №11, 2016
Об авторе
Алиса Герцвольф
11 класс, гимназия №24 г. Томск
